Ларе-и-т`аэ - Раткевич Элеонора Генриховна

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97

На этот раз Шеррин и Эннеари хохотали вдвоем. Шеррин и не помнила, когда она в последние несколько лет так смеялась… когда она и вообще смеялась за эти годы. А уж хохотать вместе с эльфом ей и вовсе еще не доводилось. Оказывается, это так чудесно – хохотать вместе с эльфом… еще и потому чудесно, что смеется она наполовину над собой, а эльф об этом и знать не знает. До чего же смешно она ошиблась… а она ведь ошиблась – из ответа Эннеари это же ясней ясного. Он вовсе не занимался придворной игрой в «завлеки-красотку»! Он говорил с ней прямо и честно, как с опечаленной девушкой, а не как с намеченной для постельных услад куклой. И его слова вовсе не были выдержкой из путеводителя до ближайшей постели. Они были самими собой… как и Эннеари был самим собой и никем другим… полно, да умеют ли эльфы флиртовать вообще? Нет, они наверное – наверняка даже – умеют ухаживать за девушками… иначе откуда бы столько сказок взялось о любви эльфа и смертной? Но вот флиртовать, как это делают люди… как это делают очень глупые люди… флиртовать, соблюдая самый постылый из всех ритуалов… навряд ли. Скорей уж эльф в компании гнома и в самом деле возьмется разводить овец.

Чего у эльфов ну никак не отнимешь – девушек смешить они и в самом деле умеют. Вот только Эннеари прибегнул к этому нелегкому искусству в первый раз в жизни. Дома, в беспечальной Долине, у него не было на то необходимости, а в Луговине – времени. До отмены Запрета он и вообще почти не виделся с людьми, разве что мимолетно и по делу – до девушек ли тут? А когда Запрета не стало, его место заняли укоры совести за совершенное другими – и Арьен, бывая в Луговине, при всей своей тяге к людям едва ли их не сторонился. Нет, не доводилось ему до сих пор смешить девушек. И уж тем более ему не доводилось смешить девушек, когда скулы каменеют от ярости. Шуточки, улыбки, болтовня непринужденная… чего Эннеари стоило припомнить хотя бы историю про слона, каких неимоверных усилий… да слон с ней, с историей! – чего ему стоило закинуть лук за спину, а не выхватить из колчана еще одну стрелу, а следом еще и не одну… о Свет и Тьма – и откуда только берутся такие поганцы?

Король Риэрна Эннеари сразу не понравился, сразу – и крепко. Настолько не понравился, что на свиту его Арьен и внимания толком не обратил. Зря, оказывается. После надо будет с Лерметтом непременно о сегодняшней стычке поговорить. Нельзя оставлять его в неведении.

Но это и впрямь будет после – а сейчас надо отрешиться от давящего гнева, надо улыбнуться легко и беспечально, надо сосредоточиться, вспомнить обещанную Шеррин историю про гнома-овцевода… а еще лучше про пьяного барсука и эльфийские сапоги. И неважно, что истории глупее Арьен отродясь не слыхивал – зато рассмешить она способна кого угодно. Даже ее высочество принцессу Адейны.

– Постой! – Шеррин вскинула голову. – К Старой Галерее надо взять направо. Нам не в эту сторону…

– Именно в эту, – улыбнулся в ответ Эннеари – легко и беспечально, как и хотел. – Не ты ведь брала ожерелье – не тебе и возвращать. Да и как ты объяснять станешь, откуда оно к тебе попало?

– Я… скажу, что нашла его на парковой дорожке. – Видно было, что Шеррин только теперь задумалась над последствиями мерзкой проделки юных свинтусов из самых знатных семейств Риэрна. Сказать всю правду как она есть невозможно, немыслимо – но ведь и принять на себя чужое преступление недопустимо. Тень его падет не только на саму Шеррин, но и на всю Адейну.

– О да, – кротко согласился Эннеари. – Вероятно, ему вспала охота прогуляться по дворцовому парку – а когда оно притомилось и рухнуло в изнеможении под кустик, ты любезно утерла ему слезы отчаяния и помогла вернуться домой. Что ты такое говоришь – нашла! Это ведь не просто безделушка, а священный талисман. Его невозможно прихватить с собой случайно, по ошибке или по рассеянности – а потерять или выронить случайно тем более.

Все-таки не сдержал Арьен своего гнева. Стоило ему только подумать, заговорить только о пакостной выходке – и куда все самообладание подевалось? Он не хотел ехидничать – да и не заслужила эта измученная усталая девушка ни одного язвительного слова! Само с уст сорвалось… Эннеари внутренне напрягся, ожидая возмездия за свою несдержанность – вот сейчас лицо Шеррин снова искривится гримасой привычного самообладания, оцепенеет… ох, Арьен – да когда же ты научишься держать себя в руках!

К изумлению Эннеари, Шеррин усмехнулась ему в ответ – может, не очень весело, но усмехнулась. Вот и гадай теперь, отчего она не обиделась на его дерзость. Все-таки люди – совершенно непостижимые существа… а девушки тем более.

– Принцесса ни в коем случае не должна лгать, – в тон Эннеари откликнулась Шеррин. – Этикет не дозволяет. Принцесса не должна лгать, ибо это позорно. Равно как и говорить правду – это неприлично. И уж тем более принцесса не должна отмалчиваться – это невежливо. Замечательное поучение. Словно нарочно к нынешнему случаю выдумано. Вот только что принцессе делать, если нельзя ни молчать, ни врать, ни правду говорить?

– Поручить все это первому попавшемуся эльфу, – невинным тоном предложил Эннеари.

Шеррин вскинула на него изумленный взгляд. Арьен старательно придал своему лицу внушительное выражение и поклонился так церемонно, что самому поневоле смешно сделалось, а уж Шеррин тем более.

– Ожерелье я отнесу сам, – уверенно произнес Эннеари. – Если получится, сам и на место положу незаметно. А если нет… найду, как отговориться.

Арьен мог только догадываться, что Шеррин сделает или скажет в ответ… он и догадывался… и снова не угадал – да что ж это такое делается? Нет, она не стала ни благодарить, ни возражать, только посмотрела на эльфа… ох, как посмотрела! Словно старый каменотес, настолько привыкший к своей усталости, что уже и не замечает ее, налег на кирку – а та выскользнула из рук и ускакала прочь, посулив на ходу: «Не тревожься, сама все сделаю». Вот точно такими глазами каменотес на этакое чудо и глядел бы.

– Да, и вот еще что, – добавил Эннеари и снова улыбнулся. – В твоих покоях тебе сейчас тем более делать нечего. – Фразу «не то как бы тебя и там прихлебатели риэрнского мерзавца не застигли» Арьен благоразумно сумел-таки оставить при себе. – Нет, я кое-что повеселее придумал.

Он и в самом деле придумал – еще прежде, чем выстрелил. Той доли мгновения, которая требуется, чтобы натянуть тетиву, ему хватило. Удивительная какая-то ясность мысли посетила его. Никогда прежде Эннеари не доводилось думать так четко – и при этом так быстро. Вот другим доводилось – но Арьен их рассказам не очень-то и верил: всякий может поддаться искушению преувеличить. Опытные лучники говаривали ему не единожды, что в момент выстрела или сразу перед ним иной раз накатывает нечто вроде ясновидения. Похоже, они были правы. До ясновидения Арьену, конечно, еще очень далеко – так ведь по мелочам оно и не осеняет. И того уже довольно, что мысли ускоряют свой бег, выстраиваясь легко и без путаницы. Стрела еще не сорвалась с тетивы, а Эннеари уже знал, что и в каком порядке он будет делать. Нужно распугать обнаглевшую придворную свору. Добыть из воды ожерелье. Успокоить принцессу. Вернуть ожерелье на место, пока не поднялся переполох – самому вернуть, принцессу в это дело не вмешивать. Но ни в коем случае не оставлять девушку ни на миг без присмотра.

Тогда, посылая стрелу в полет, Арьен думал, что необходим именно присмотр. Да, ему отлично удалось напугать риэрнцев – ух, как они порскнули прочь от пруда! Однако не стоит преувеличивать могущество испуга. Загнанный в угол мерзавец способен на многое – вот уж в чем-чем, а в этом он имел возможность убедиться самолично. Стоило ему хоть на пару лишних мгновений промедлить в Долине, и Лерметта уже не было бы в живых. А все потому, что отравленный опальным канцлером отец Лерметта упомянутое свойство мерзавцев недооценил, а то и вовсе не принял в расчет. Эннеари его ошибку повторять не собирался – хотя бы уже потому, что за ошибку платиться придется вовсе не ему, а вот этой девушке с измученными глазами. Хорошо, если риэрнское хамье сидит по своим комнатам и дрожит от страха – а если все-таки нет? Вот уйдет он, оставит принцессу одну – и наскочит Шеррин на свору ополоумевших от страха подонков… да он же себе во всю жизнь такого не простит! Во всю свою длинную эльфийскую жизнь.

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97